Мир в подарок. (Трилогия) - Страница 445

445

– А что ты, душу мою за спасение Брусничанки купивший, от него узнать желаешь, уж позволь поинтересоваться, – серьезно молвил он, почтительно кланяясь. – Все же у нас договор, могу я быть немного любопытным, о демон. Напоследок, а?

– До рассвета, ты пока ничем не рассердил меня, – небрежно разрешил Вэрри. – Жарих четыре десятка лет назад продал мне душу за умение драться. И мне занятно, кто из его учеников распространил знание без разрешения и уклоняясь от оплаты. И кто заказчик, хотя я и так ведаю ответ. Но, есть такая слабость, ценю в людишках усердие.

– Князь Шорнах, – хрипло выдавил сквозь боль и тошноту пленник, окончательно уничтоженный именем мастера. – Он и последний ученик, и заказчик. Купи мою душу. Недорого, за место в ближних кругах проклятого мира.

– Кому проклятого, а кому – родного, – назидательно уточнил Вэрри. – Я заберу ее без оплаты через час, а то и раньше. Ладно. Сегодня я добр, поскольку сыт. Расскажи историю поддельных демонов и ступай в пятый круг, на поля жажды. Срок искупления – десять лет.

Пленник кивнул с облегчением и торопливо заговорил, стараясь успеть высказать достаточно полезного и важного прежде гибели. Ведь по его мнению пятый круг куда лучше сорок девятого…

Вэрри присел рядом и слушал, не глядя на умирающего. Айри прихватил одну из емкостей с маслом и теперь деловито мастерил факел из копья и клоков одежды демонов. Он был внимателен, хоть и казался безразличным. Он копил информацию. И между делом усмехался про себя наивности людских суеверий и их разнообразию. Самый мужественный воин востока, живущий близ черных песков, упадет на колени и станет жалко молить, узнав от демона о своей загробной участи скитальца по безводью. И презрительно усмехнется угрозе красочно расписанной в деталях пытки холодом. Синегорье страдает от свирепых зимних морозов, но не ведает жажды. А то, что не испытал, – не пугает.

Час спустя пленник перестал неразборчиво шептать и стих навсегда.

Он успел сказать достаточно.

Заговор оказался «двуглавым», если можно так сказать. Синегорский князь нашел для себя возможность стать полноправным владетелем огромной страны и даже прирастить земли. Страх и суеверия для этого додумался использовать именно он. Впрочем, не только их. Всегда есть недовольные своим низким положением и обиженные. Есть те, кто полагает себя притесненным на родной земле. Шорнах бережно отыскал их, раздул огонь старых распрей и обид. И, опираясь на наиболее холодных и мстительных, создал план захвата соседних княжеств. Тихого, без большой войны и заметной крови. Ужасающего – у власти после завершения дел останутся лишь те, кто пока зовется демонами. Существа, уничтожившие для себя все нормальные человеческие чувства и привязанности. Те, кто приходил в усадьбы и села, чтобы вырезать их до последнего младенца. Новая знать севера.

Первой и главной большой жертвой нового порядка должны были стать Орланы, весь род. Они от века правили в Вендире. Надо признать, старый князь невольно помог захватчику, признав наследником общего потомка правителей Вендира и Синегорья. А тем самым сделав почти законными претензии дядюшки на престол. Еще больше радости Шорнаху доставил брак среднего княжича, дающий возможность заполучить при должном усердии без боя и Канэмь. Ведь после смерти Стояра его жена может быть взята под защиту родичем. Правда, для этого нужна воля покойного мужа, лично изложенная при свидетелях в надлежащей форме.

И, само собой, не имеет права дожить до своего скорого совершеннолетия Всемил. Ведь он – законный наследник.

Злым роком рода Орланов и второй головой – а точнее, руками и клинками, – заговора стал граф Эйгар Поленский. Доброй душой его и прежде не звали, но настоящим чудовищем признали десять лет назад. Сестра графа мечтала выйти за старшего Орлана, ведь она по праву считалась первой красавицей земель к северу от Канэми. Увы, этого оказалось недостаточно для покорения сердца Орлана, и тем более – создания благоприятного впечатления в глазах дворцовых советников. Все понимали, что мечты графини несбыточны, ведь «невеста» безмерно корыстна, глупа настолько, что не скрывает своих планов и, в дополнение к сказанному, слывет «темной», то есть лишенной ясности ума. Но сама она ждала иного и упорно шила платье к свадьбе, выбирала коней для кареты, писала письма жениху. Даже заказала свой портрет для дворца, – каждый день строила планы. Порой вместе с братом, а иногда в полном одиночестве. Громко, уверенно и весело. Слуги испугано шептались: госпожа теперь совсем не в уме. Лекарей приглашали соседи графа и даже сама старая графиня. Но Эйгар гнал их, не желая слушать ничего. Он был вполне согласен с сестрой: графский титул не для них, пора перебираться во дворец.

Рухнуло все в один день, когда Яромил Орлан оповестил подданных о своем скором браке и назвал невесту, как это и принято в Вендире, на балу в самый длинный день лета.

Узнав о помолвке князя, безумная Поленская оделась в сшитое для свадьбы платье и велела заложить карету. Ее брату снова говорили: дело неладно, и снова – напрасно. Эйгар считал, что поездка в столицу не будет лишней для сестры и даже, возможно, изменит выбор князя. А утром следующего дня пастушок приметил обломки белого экипажа в ущелье. Девицу похоронили, признав смерть результатом ее болезни. Вот только брат полагал иначе. Виновником своих бед он видел старшего Орлана. Того, кто закрыл для сестры дорогу в княжеский замок и тем направил карету на узкую неверную ночную дорожку вдоль обрыва. Слишком узкую.

445