Мир в подарок. (Трилогия) - Страница 133

133

***

15 – 21 сентября. Тиннара.

Из лагеря Годея мы с Зимиром оказались готовы выехать лишь вечером следующего после посещения рва дня. Отдав силы Наири, я выглядела жалко, тихо грелась на солнышке, пила отвар и не мечтала о подвигах и путешествиях. Не знаю, что подумал Най про мое наверняка аморальное по местным меркам поведение в сонном мире. Хорошенькое дело! Ни с того ни с его тебя принимаются нежно лечить, лезут на колени… и, так сказать, делятся даром. В другое время я бы обдумала свое поведение, разобрала его реакцию, извелась и даже устроила показательную бессонницу. Прежняя Ника бы так и поступила.

Но теперешняя я как–то, знаете, – воздержалась. От бессонницы, ага. То есть отдохнула, и даже вздремнула, из последних сил игнорируя головную боль. Она, зараза, заметила это, окрепла – и разбудила меня…

Ничего, не первый раз, дело привычное. Главное – не концентрироваться на боли. Думать о постороннем. Для начала я ехидно порадовалась, припомнив выражение лица арага – опытного «убийцы хозяек». Вообще–то приятно, что я не в общем списке, так сказать. Потому что он тоже вне всяких там списков… Упрямейший тип. Хмурый, бесцеремонный, дикий, охотно хватающийся по малейшему поводу за оружие – странно, но в его случае перечисленное не удается разместить в разделе «недостатки». Весь раздел занят одним крупным соображением – ох и далеко мы разбрелись! И соберемся ли в одном месте, живые и скоро, никому не ведомо.

Пока мне надо на юг. То есть – еще дальше от Амита, куда я опрометчиво обещала добраться к осени.

Первые практические мысли о дороге посетили мой обленившийся рассудок после полудня, когда головная боль чуть угомонилась и позволила хотя бы осторожно, слегка пользоваться собственным мозгом. До полудня я, как уже сказано, его не беспокоила, вспоминая легкое и приятное – Митэ, оказавшегося князем старосту и его сыновей–медведей, Дари… Милое занятие, увлекательное. Я вынуждена была отрывать себя саму от этого дела, ругая и уговаривая.

Итак, наспех воспитав характер и строго потребовав у него приглядеть за мной же и прекратить безделье под видом болезни, я кое–как доползла до старшего Годея. И принялась по чайной ложечке вливать в сознание сведения о предстоящей дороге. Пожилой илла участливо подливал мне замечательно вкусный горный травяной отвар, усердно потчевал лепешками с диким медом и неторопливо говорил о степи. В сторонке сидел никем незванный Зимир и с обожанием смотрел на брата живой легенды загорья – великого Агимата.

Мальчик так отмылся и отъелся, что стал замечательно симпатичным и даже, кажется, повзрослел и подрос. Он до красноты ушей гордился небольшим кинжалом, выданным ему по слову капитана. Даже не называл больше Карн проклятой землей, поскольку уважал хозяев гостеприимного дома.

Когда стемнело, Годей вывел нас из шатра. Кони уже были заседланы и навьючены, порядок у илла в лагере – достойный восхищения. С удивлением я насчитала в отряде сопровождения полный десяток воинов и приметила запасного скакуна – значит, сам капитан тоже будет с нами.

По холодку кони охотно приняли спорой рысью, выстроившись в организованную армейскую колонну. Только Борз требовал повод и норовил возглавить поход по праву самого–самого во всех делах… Эгоист. Я так ему и сказала, он слова не знал, но все равно обиделся. И вернулся на место, изображая покорную тупость. Пусть, надолго его не хватит, выбранная в этот раз для хозяйки месть слишком уж скучная.

Полная луна освещала горы, заливая тропу ярким холодным светом и резко рисуя углем скалы, трещины, изломы. Плоский контрастный мир казался слишком острым для восприятия, разительно непохожим на дневной. Я держала чутье на коротком поводке, отчасти из–за вчерашней и сегодняшней усталости, отчасти по причине близости рва. Впрочем, и малого обзора хватало, чтобы знать о пещерах, бесконечным лабиринтом тянущихся правее, в пустотелой горной глубине. Там невозможно давно, а может, и вовсе никогда, не бывал никто из людей. Но чутье заставляло изредка вздрагивать, когда на немыслимой глубине проносились могучие тени, едва касаясь сознания. Кто они? Точно не люди, хотя некоторые осознавали мое присутствие, никак не реагируя на него. Злобы я в них не ощущала, скорее какую–то странную, почти пьяную в своей неразумной полноте радость. Не могу описать точнее – они мелькали в долю мгновения. Драконы? Настоящие, молодые, крылатые… Почему бы нет – я для них значила меньше, чем комар, это вполне соответствует описанию Риана.

Увлекшись подгорным движением, я совершенно не следила за тропой. Между тем мы покинули пологие склоны, взобрались на седловину перевала и начали спуск. Или скат? К насущным проблемам меня вернул Борз, уже привычно целящийся зубами в колено – наказать и воспитать. И правильно: только его ловкость сейчас спасала беспечную хозяйку от близкого знакомства с глубинными чудесами. Покатая тропка шириной в две ладони вилась над обрывом, уходящим в непроглядную тьму. Ма–ма–а. Мелкие камни и пыль утекали вниз, шелестели по камням и стихали, не возвращая звука от дна. Может, его и нет?

Наконец тропа стала шире и надежнее, а затем… оборвалась. Мы скопились на ровной площадке, явно расширенной усердными каменотесами. Дальше – отвесная ступень глубиной в три аршина.

Мой рыжий подошел к краю, вытянул шею, изучил перепад. Сердито фыркнул, обернулся ко мне, вполне разумно и возмущенно смерил взглядом. И хозяйке не жаль его красивых ног? Нет, прыгать он не будет! Там скалы, а он герой, но не дурак. Люди Годэя – тоже не глупы, успокоила я умника.

133